Не знаю, почему, но мне сейчас хочется немного позлиться.
Хотя, нет. Я знаю, почему.
Потому что кругом одно вранье и притворство.
Я слишком много пизжу о том, что мне нравятся люди, что мне нравится проводить с ними время, смотреть на них, слушать, улыбаться им, черт возьми.
А они бывает порой такими стервозными, что мне хочется задушить каждое живое и разумное существо на планете.
Что насчет меня? Себя я, вероятно, задушу в последнюю очередь, чтобы насладиться выплеснувшейся злости.
Как я сам себя задушу - понятия не имею. Есть куча способов покончить с собой, наконец.

В эту субботу мы с Малфоем поехали на физру.
Я приехал раньше, поэтому сидел на скамейке и ждал, пока он появится из-за поворота.
Сижу я, значит, курю, и вижу, как Тони идет стремительным шагом к универу.
Я долго думал над тем, придет ли он на занятие, и склонялся к положительному варианту, поэтому был рад, когда заметил его.
Жаль, что он не заметил меня.
Наплевать, подумал я, мало ли, может, просто боится опоздать.
И потом. Не буду же я кричать на ту сторону дороги "эй, Тони, привет", когда позади меня сидят два парня, а он, видимо, торопится.

Малф приехал, мы пошли в раздевалку.
А на улице было так хорошо, что я никак не хотел уходить. Пусть даже на те несколько минут, которые требуются на переодевание.
Я еще, как полный идиот, надел плащ, взял с собой кофту на случай, если все-таки замерзну.
А оказалась такая палящая жара, что меня даже ветер не спасал.
Так вот в раздевалке я специально сделал вид, что не вижу Тони, черт возьми.
Зачем я это сделал? Не знаю, мне так захотелось. Захотелось проверить, поздоровается ли он.
И что, пф, конечно же, ничего не случилось, пока я не поздоровался сам.
Черт, я понимаю, это глупо. Глупо, когда пытаешься вести себя по-болвански и чего-то еще ждать, но...мне стало так обидно.
Именно из-за того, что он не поздоровался.
Из-за того, что не заметил меня там на скамейке, а если бы я вовсе промолчал, он бы молчал тоже.
Я не понимаю этого.

Рассказывать, как все было в тот день, я не хочу, потому что это был ад.
Но я все-таки очень волновался, что Тони и Аню не отметит преподша.
Я уже хотел было звонить, но они появились из-за угла, я принялся махать рукой.
А когда их еще не было, я судорожно пытался вспомнить фамилию Ани, хотя был уверен, что я ее даже не знаю, чтобы отметить их.
В конечном итоге мы заеблись так, что сил уже ни на что не было.
Но то, что Тони даже не попрощался со мной...я в замешательстве смотрел ему вслед секунд пять-есть, надеясь, что мне мерещится.
Благо, я быстро забыл об этом, когда мы с блондином пошли на остановку, а потом вместе погуляли до пяти часов в центре.
Сидели на опк, ели гамбургеры, а потом на детской площадке я рассказывал ему, как Верг сфоткал меня на качелях в день, когда Дин приезжал летом.
Было весело и хорошо, ветер уже более менее меня обдувал, я чувствовал себя прекрасно, лежал спиной на горке и кайфовал от чириканья над головой.
Малф снова заладил, что никогда не пойдет больше со мной гулять из-за моей болтливости и смешного тона, но на это я не обращаю внимания.
По крайней мере от него я знаю, что звучит в шутку.
Скажи мне такое Тони - я бы переживал два дня.



Вчерашняя Пасха прошла тоже очень хорошо.
Ничего депрессивного в моих рассказах нет, ибо злость, которую я чувствовал в начале поста, куда-то улетучилась.
Дневник и вправду немного лечит меня и мой настрой меняет, поэтому я с полной уверенностью могу сказать, что он мне нужен. И будет нужен всегда.
Мы с папой поехали смотреть Глобус в южном, ибо я еще там не был.
Было это в два часа дня, мы оделись по погоде, хотя я вновь умирал от жары.
Магазины классные, но уж очень в московском стиле там все.
Я не противник нового в этом плане (пожалуй, только в этом), но туда, рядом с Леруа Мерлен, ездить захочется только по специальному случаю.
Будь у меня даже своя машина, я бы не торчал там каждые выходные, покупая кленовый сироп или арахисовое масло вместе с тысячью разновидностей темного пива.
Но по одежде я бы пробежался с удовольствием.

У бабушки мы не сразу стали готовить еду, потому что всех нас совсем разморило.
В новой гостиной мы с тетей валялись на разобранном диване, брат мельтешил туда-сюда, показывая мне эти шары с насекомыми, а папа и дядя смотрели телек.
Вообще, мы вот такой компашкой досмотрели фильм про Анну Николь Смитт, а потом дядя включил русский фильм Жить, который ему показался психологическим.
Я обязан был остаться на диване еще на полтора часа.
А тетя болтала со мной, смеялась и накручивала на палец свои шикарные кудри.
Выглядело очень забавно, не считая того, как брат то и дело пугал меня статуэткой паука.

Оказывается дядя тоже смотрел Ходячих.
И я был очень рад услышать, что он советует его всем.
Не мог не похвастаться, что посмотрел все четыре сезона.
А на уровне его просмотра я как-то заступорился.
Короче говоря, я смотрел фильм, тетя сидела за стойкой (уже) и пила чай, а папа с дядей шныряли где-то в гараже.
Я боялся, что бабушки не будет дома, потому что мы давно не виделись.
Но она решила вздремнуть, поэтому я был свободен на некоторое время.
Потом-то я рассказал ей все новости.

Сидели мы на улице за столом, пили, ели шашлык (потрясный) и судачили о всяких жизненных вещах.
В таких ситуациях мне больше нравится слушать истории, но вступаться иногда приходилось, ибо шутки дяди я упустить не мог.
Иногда он напоминает мне Чендлера из Друзей.
Напился я хорошо...но плохо мне не было.
Именно поэтому мы с братом пошли кататься на велике, ловить лягушек и гулять с собакой на поводке, которую поздним вечером привязали к рулю велосипеда и катались на ее тяге.
Должно быть, я орал, как сумасшедший, потому что этого момента практически не помню.
Но помню, что мне было очень весело. Проводить время вот так с братом, от которого слышишь свое имя чуть ли не каждые две минуты, смешанные со смехом и улыбками.
А в десять мы поехали домой, так как папа не пил.
Меня искусали комары, пробрал вечерний холод и разум заставлял писать Корио смс.
Все, как обычно, но так по-особенному уютно.
Пасха.



Сегодня в больницу на пары я не поехал, потому что лень.
Башка не болит, но ночью я спал отвратительно.
Лунатил минимум два раза, и они были ужасны. Мне пришлось взять телефон и посветить экраном в темноту, чтобы убедиться, что все в порядке.
Что я не вижу никаких людей, что я не пьян и что мое одеяло - не огромные зеленые кусты, которые кто-то пытается подстричь садовыми ножницами.
Возможно, это вообще был я, но это не важно!
Я постирал белье, убрал посуду, все, как надо. Только жара в доме меня убивает.
Не хочу ничего делать, похмелье всегда проходит у меня с огромной долей лени.
Зато Дину пришло мое письмо. Я рад, что почта в последнее время на моей стороне и радует его письмами гораздо быстрее, чем я мог думать.